О, счастливица! - Страница 42

Ослабев от удушья, Синклер подумал, что он сейчас, возможно, на грани сердечного приступа. Он прочел много статей о серьезно больных пациентах, испытавших сверхъестественное отделение от тела в «скорой помощи» и реанимациях. Примерно так Синклер себя и ощущал – будто парил над книжным шкафом редактора, бессильно наблюдая за самим собой. Ощущение не было ни безболезненным, ни похожим на сон, как описывали прочие побывавшие при смерти.

– Ребята, занимающиеся поджогом, сегодня вечером собираются разгребать завал, – сообщил ответственный редактор. – Они хотят знать, не может ли пожар быть связан со статьей, над которой работал Том.

– Понятия не имею как. – Синклер ловил воздух, точно гиппопотам. К пальцам ног и рук медленно возвращалась чувствительность.

– Полагаю, вы точно расскажете мне, о чем он писал, – сказал ответственный редактор.

– Очерк на скорую руку. Туда и обратно.

– О чем?

– Да просто об одной женщине, которая выиграла в лотерею, – ответил Синклер. И импульсивно добавил: – О чернокожей женщине, – чтобы шеф увидел: Синклер пристально следит за историями-«неунывайками» о меньшинствах. Возможно, это поможет в его затруднительном положении – а возможно, и нет.

Ответственный редактор прищурился:

– И статья о лотерее – это все?

– Это все, – заявил Синклер.

Он не хотел, чтобы всплыло, как он сам отклонил просьбу Тома Кроума об освещении ограбления. Синклер полагал, что это решение выставит его бесхарактерным и недальновидным, особенно если Кроума обнаружат мертвым в какой-нибудь канаве.

– Где эта «Лотто»-победительница? – спросил редактор.

– В городке под названием Грейндж.

– Обычный очерк?

– Да, и больше ничего.

Ответственный редактор сдвинул брови:

– А вы ведь снова лжете, Синклер. Но это моя собственная дурацкая ошибка – что я вас нанял. – Он встал и снял пиджак со спинки стула. – Вы поедете в Грейндж и не вернетесь, пока не найдете Тома.

Синклер кивнул. Он позвонит сестре. Она и Родди поселят его в свободной комнате. Они покажут ему город, познакомят со своими источниками информации.

– На следующей неделе объявляют призеров «Амелии», – сказал ответственный редактор, надевая пиджак. – Я выдвинул Кроума.

– Да?

Синклера снова застали врасплох. «Амелия» была национальным писательским конкурсом, названным в честь Амелии Дж. Ллойд, считавшейся матерью-основательницей современного газетного очерка. Ни одно событие, каким прозаичным или несущественным оно ни было, не могло избежать слащавого внимания Амелии Ллойд. Распродажи домашней выпечки, ремесленные выставки, благотворительные марши, состязания по орфографии, открытия торговых центров, сбор донорской крови, гонки с пасхальными яйцами – чудотворная проза Амелии вдыхала во все это сладкую жизнь. За время короткой, но головокружительной карьеры ее подпись украшала новоорлеанский «Таймс-Пи-кайюн», «Сент-Луис Пост-Диспэтч», «Тампа Трибьюн», «Майами Геральд» и «Кливленд Плейн Дилер» . Именно в Кливленде Амелия Дж. Ллойд трагически погибла при исполнении служебных обязанностей: ее сбил потерявший управление миниатюрный «дюзенберг» во время парада масонов. Ей был всего тридцать один год.

На ежегодную «Амелию» свои разделы очерков выдвигали все, за исключением элитной горстки газет, потому что это был единственный конкурс, претендовавший на то, что всякая мура может быть стоящей журналистикой. В «Ред-жистере» выдвижение персонала на эту награду, как правило, исходило от помощника заместителя ответственного редактора по очеркам и разделу «Стиль». Синклер предпочел не представлять Тома Кроума на эту награду, поскольку его материалы неизменно демонстрировали, по мнению Синклера, резкую или саркастическую грань, которую судьи могли счесть неподобающей. К тому же Синклер боялся, что если по суровой случайности Кроум действительно выиграет конкурс (или хотя бы займет призовое место), то совершит физическое нападение на него, Синклера, на виду у служащих. Слышали, как Кроум заметил, что, даже несмотря на 500 долларов премии, «Амелия» – клеймо позора.

Поэтому Синклер растерялся, узнав, что ответственный редактор, не поставив его в известность, заменил специально отобранную кандидатуру на Тома Кроума.

– Я собирался черкнуть вам записку, – сказал ответственный редактор тоном отнюдь не извиняющимся.

Синклер тщательно взвесил свой ответ:

– Том произвел в этом году несколько суперстатей. Какую категорию вы выбрали?

– Творческое наследие.

– Ага. Хорошо.

Синклер подумал: творческое наследие? Согласно правилам, требовалось минимум восемь материалов, и обычно предполагалось, что они должны быть оптимистичными и позитивными – какие обычно писала Амелия Дж. Ллойд. Синклер сомневался, что Том Кроум за всю свою карьеру сподобился использовать хотя бы восемь оптимистичных прилагательных. И откуда у шефа взялось время отсортировать кипу вырезок за год?

– Знаете, – спросил ответственный редактор, собирая портфель, – сколько времени прошло, с тех пор как «Реджистер» получал национальную премию? Хоть какую национальную премию?

Синклер покачал головой.

– Восемь лет, – сообщил редактор. – Третье место, срочные репортажи, Американское общество редакторов газет. Восемь, нахуй, лет.

Синклер, чувствуя, что от него этого ждут, спросил:

– А что была за статья?

– Торнадо разрушил начальную школу. Двое погибли, двадцать три раненых. Кто, по-вашему, ее написал? Я.

– Серьезно?

– А что вас так шокирует? – Ответственный редактор защелкнул замок портфеля. – А теперь еще одна горячая новость: мы вот-вот возьмем первое место «Амелии» по очеркам. Гран-при. Надеюсь, когда все объявят на следующей неделе, Том будет в отделе новостей.