О, счастливица! - Страница 65

К оглавлению

Эмбер спросила:

– Что с твоей головой? – Она имела в виду шрам от картера.

– Я поранился.

– Авария?

– Вроде того.

Фингал удивился, что она заметила, ведь она почти не отводила глаз от дороги, с тех пор как он запрыгнул в машину.

– Пристегнул бы ремень, – сказала она.

– Обойдешься.

Фингал помнил, что говорил Бодеан Геззер: ремни безопасности – часть тайного правительственного заговора, чтобы «нейтрализовать гражданское население». Если ты надеваешь ремень, объяснял Бод, будет труднее выскочить из машины и спастись, когда вертолеты НАТО станут приземляться на шоссе. Вот почему и приняли закон о ремнях безопасности, сказал Бод, – гарантировать, что миллионы американцев будут пристегнуты и беспомощны, когда начнется глобальная атака. Объяснение Бода было весьма захватывающим, но Фингал решил, что информация эта слишком засекречена, чтобы делиться ею с Эмбер.

– Что это у тебя на руке? – спросила она. Включила верхний свет, чтобы получше рассмотреть татуировку Фингала.

– Это орел, – застенчиво сказал он.

– Я про «Б.Б.П.» Это значит – «Братство Белых Повстанцев»?

– Блин, долгая история, – ответил Фингал.

– Видела я их на концерте. Просто чума.

– Да?

– Лучше всего – «Сука-прочь-яйца». Слышал когда-нибудь? Любишь хип-хоп?

– Металл.

Фингал слегка напряг разукрашенный бицепс – нечасто ему доставалось безраздельное внимание хорошеньких девушек.

– Тогда что тебе до «Б.Б.П.»? Они же вообще не металл.

Фингал объяснил, что с татуировкой вышла путаница. И очень обрадовался, когда она сказала, что сможет все поправить.

– Но только если ты меня отпустишь.

– Не пойдет.

– Мой лучший друг два лета подряд работал в тату-салоне. Боже, да я там часами зависала. Это не так сложно, как кажется.

Фингал сжал губы. Уныло сказал:

– Я не могу тебя освободить. Не сейчас.

– О…

Эмбер выключила верхний свет и долго не заговаривала с мальчишкой. Когда их чуть не бортанули двое студентов в безрукавках на «бумере» с откидным верхом, она выругалась: «Мудаки!» Но сказано это было практически шепотом и не предполагало начала разговора. Вскоре Фингал снова запсиховал. Он хорошо держался, пока Эмбер болтала, но теперь нервно притопывал. К тому же он чувствовал себя полным болваном. Словно что-то прошляпил.

В конце концов она сказала:

– Собираешься меня изнасиловать, верно?

– Ни за что.

– Не ври. Мне лучше заранее знать.

– Я не вру!

– Тогда что все это значит? – Обе ладони обхватили руль. Тонкие руки вытянуты и напряжены. – Что происходит?

– Это одолжение для друга, – ответил Фингал.

– Понимаю. Значит, он меня изнасилует.

– Только через мой труп! – Фингал поразился собственной горячности.

Эмбер с надеждой взглянула на него:

– Правда?

– Честное слово, чтоб я сдох.

– Спасибо, – сказала она, вновь сосредоточиваясь на дороге. – У тебя ведь на самом деле нет пистолета, правда?

– Не-а.

– Так как тебя зовут?

Обе секретарши Артура Баттенкилла понимали: происходит что-то не то – он перестал допекать их с сексом. Женщины не жаловались – им гораздо больше по душе было печатать и подшивать документы. Постельные манеры судьи не отличались от его поведения в офисе – заносчивого и грубого.

Дана и Уиллоу часто обсуждали свои половые контакты с Артуром Баттенкиллом, и происходило это без тени собственничества или ревности. Наоборот, такие беседы служили источником взаимной поддержки – этот человек был ношей, которую они несли вдвоем.

– Он не просил меня остаться после работы, – сообщила Уиллоу.

– И меня, – сказала Дана. – Уже два дня кряду!

– И что ты думаешь? – спросила Уиллоу.

– Он расстроен, что Чемп уехал.

– Не исключено.

– Если именно это случилось, – добавила Дана, подняв бровь.

Обе секретарши были озадачены внезапным отъездом помощника судьи Чемпа Пауэлла. Сначала Артур Баттенкилл сказал, что тот уехал домой по семейным обстоятельствам. Потом судья сказал – нет, это просто версия для прикрытия. На самом деле Чемпа вызвали назад, в департамент шерифа округа Гэдсден, для особой тайной операции. Проект был таким секретным и опасным, что не сообщили даже его семье.

Что, по словам судьи, и объясняло, почему мать Чемпа названивала в офис в поисках сына.

Но Дану и Уиллоу это не убедило.

– Не похож он на тайного агента, – заметила Дана. – Да и работу свою здесь он слишком любит.

– К тому же боготворит судью, – добавила Уиллоу.

– Это точно.

В этом женщины были единодушны: преданность Чемпа Пауэлла почти ненормальна. Клерк был настолько без ума от Артура Баттенкилла, что поначалу секретарши подозревали, что он гей. На самом деле они уже тайком обсуждали возможность соблазнения Чемпом судьи – что нисколько бы их не обеспокоило. Что угодно, лишь бы его отвлечь.

Но пока этого не произошло – во всяком случае, по их сведениям.

Дана сказала:

– Что бы там ни нашло на Арта, пусть так оно и остается.

– Аминь, – объявила Уиллоу.

– Сидишь себе спокойно и наслаждаешься покоем.

– Вот-вот.

– Слушай, может, он в Бога уверовал?

Уиллоу так расхохоталась, что у нее носом пошла диетическая пепси. И разумеется, именно в этот момент вошел судья. Уиллоу нащупала пачку «клинекса», и Артур Баттенкилл сказал:

– Как элегантно!

– Простите.

– Ну просто все равно что нанять принцессу Грейс отвечать на звонки.

С этими словами судья исчез в кабинете, закрыв за собой дверь. Уиллоу была несколько обескуражена таким сарказмом с утра пораньше, поэтому кофе судье отнесла Дана.